Одиссея Капитана Влада

     - Уважаемые пассажиры, наш дикий папуасский рейдер входит в зону турбулентности. Просим вас пристегнуть себя чем-нибудь к гондолам, откинуть столики и верить, что мы, хотя бы с третьей попытки, преодолеем долбаный накат. Желаем вам приятного полёёё… - в этот момент очередная волна резко гасит скорость катамарана и наш кэп скрывается в бушующей забортной воде…

Oceanborn’утые: Одиссея Капитана Влада

Дата события: 

30.07-15.08.2021

Маршрут:

с. Лазо – бух. Киевка – пос. Преображение – бух. Кит – бух. Неприметная – бух. Черноручье – бух. Ежовая – бух. Тихая (с. Валентин).

Участники:

Владислав Сопов – рукпох, навигатор, оператор;

Ирина Тырина - завпрод, казначей;

Антон «Спелик» Владимиров - завснар, ветеринар.

Геннадий Ткаченко - летописец, фотограф.

Координаторы на континенте:

Александр «Квазикака» Чернавин и Константин «Горыныч» Гирич.

Барахло:

Плавсредство: гондолы и рама катамарана «четвёрка», палубная сетка, парус с такелажем, крепления рамы, резинки, спасательный конец, насос;

Навигация: два комплекта карт с герметичным планшетом, два компаса, GPS-навигатор;

Связь: GPS-треккер, мобильные телефоны;

Бивуак: 2 палатки, тент основной, тент костровой, топор, пила цепная, комплект котлов, тросик костровой, таганок, 2 чумички, чапельник, набор моющих средств, 2 газовые горелки с ветрозащитой;

Мультимедиа: фотоаппарат, экшн-камера с запасными аккумуляторами, личные телефоны;

Прочее: аптечка, ремнабор, рыболовные снасти, 2 пауэрбанка.

Photo by: Гена, Влад.

 

«Серфёром можешь ты не быть,

(катать научим всё равно),

Но вот волну ловить – обязан!»

     - Уважаемые пассажиры, наш дикий папуасский рейдер входит в зону турбулентности. Просим вас пристегнуть себя чем-нибудь к гондолам, откинуть столики и верить, что мы, хотя бы с третьей попытки, преодолеем долбаный накат. Желаем вам приятного полёёё… - в этот момент очередная волна резко гасит скорость катамарана и наш кэп скрывается в бушующей забортной воде…

 

1. Река

 

«Fly to a dream,

Far across the sea.

All the burdens gone,

Open the chest once more,

Dark chest of wonders,

Seen through the eyes

Of the one with pure heart.

Once so long ago…»

«Nightwish» – «Dark chest of wonders»

За пару недель до.

 

Жила-была девушка, которая очень хотела отправиться на Шантарские острова на небольшом катамаране, почти в автономном режиме и совсем без поддержки морской пехоты, чтобы как следует показать тамошней популяции гренландских китов, что смотреть на них могут не только коммерсы.

     Шло время, девушка росла изучалась навигация района, менялись варианты парусных судов и экипажей, делались тренировочные походы, где отрабатывались разные варианты рангоута, парусного вооружения, крепления швертов и шверцев…

     - О, боже, что он делает, кретино! Тенти остатенти! Дольваре дес культе, дес фрутти та дьябло! Пеодоро апери! Пароле бова вита, дольче вита э финита, мамма мия, квод ми терабентте… - округлившиеся глаза отчаянно бегающего вокруг автобуса водителя заставляли думать, что раму катамарана пихают, хмм, не совсем в багажный отсек. Идея тренировочного похода в Рудную Пристань с целью знакомства катамарана с реалиями открытого моря, а экипажа – с очаровательными обитательницами зелёных бухт Восточного побережья была ему понятна, но решение использовать его автобус для доставки в Лазо катамарана, экипажа и бочки крепкого рома, заставляло его краснеть, синеть, кряхтеть и бормотать что-то о том, что теперь Дейви Джонс точно будет ждать его в Валентине на разговор, а значит, надо срочно додать ему двести рублей за транспортировку не указанных в списке багажа вёсел, дабы было на что успокаивать душу, ибо стресс.

     Спойлер: автобус до Лазо ходит по маршруту Владивосток-Валентин по понедельникам, средам и пятницам, время выезда из Владивостока – 13:30.

     Вообще, план был какой: доезжаем до Киевки, сплавляемся по одноимённой речке до устья, там ставим мачту и идём в Преображение. В Преображении делаем днёвку и ночью стартуем в сторону Валентина, чтобы проскочить заповедник за один переход. Дальше – смотрим на время и идём либо до Ольги, либо до Рудной Пристани, но при этом не торопимся и тусим во всех понравившихся бухтах. В это же время в бухте Петрова был план пересечься с Квазиком, а севернее Ольги – с идущей туда коастерингом из Зеркальной группой Вовы Данько. Восточное побережье этим летом будет просто кипеть!..

     Менять планы пришлось ещё до старта – автобусы в Преображение и Киевку на данный момент по какой-то причине не ходят, поэтому и было принято решение сплава от Лазо, причём, поначалу, после консультации с Квазиком, этот факт был воспринят даже с некоторым энтузиазмом – автобус на Лазо ходит большой, по словам диспетчеров на вокзале, легко возьмёт на борт и нас, и наше барахло, а сплав – это всегда круто, тем более, что Киевка – речка относительно спокойная. Вот так и оказались мы на борту тяжёлого дозвукового стратегического транспорта «Владивосток-Валентин» с билетами до Лазо и шестью оплаченными багажными местами. Кряхтя и урча, водитель исполнил нашу просьбу высадить нас на полкилометра дальше остановки, на пересечении улиц Центральная и Ленинская, а оттуда уже до реки рукой подать.

    Поплутав немного в поисках адекватного места старта (потихоньку темнеет), челночим с барахлом на большую галечно-песчаную косу (вода – теплющая!), там табаримся и готовим ужин. Тут случается первый казус – то ли во время транспортировки, то ли уже в процессе накручивания баллона, лопнуло фиксирующее баллон кольцо на одной из горелок. Пользоваться ею в таком виде оказалось невозможно от слова «совсем», хорошо, что взяли вторую. На ней последовательно и готовим вкусняшку на ужин и чай к вкусняшкам. Чёрт возьми, хоть горелки и не планировались как основное средство приготовления пищи, а всё равно обыдно, слющай, да? – Ладно, ужинаем, ржём, отбиваемся. Подъём в шесть-тридцать.

     Утром выясняется, что после последней тренировки кат можно было опреснить и потщательней – из-за соляного налёта, секции рамы стыкуются с трудом. Применяем резину и лубрикант – всегда помогает. Завтракаем, собираемся, стартуем. Что-то около девяти-тридцати. Пока туда-сюда, из ножен на моём жилете выскакивает нож и, видимо, тонет, потому как на суше им ещё что-то делали. А ведь предупреждали меня умные люди, что у «Моровских» ножей фиксация в ножнах слабая!.. Ладно, надеюсь, горелка и нож – самое крупное из того, что мы в походе потеряем.

     Идём неплохо, воды, в целом, хватает, местами даже перекатики интересные попадаются. Постепенно вспоминаю, как работать на «четвёрке» на реке (с последнего моего сплава год прошёл). Вообще, Киевка оказалась весьма приятной речкой, если бы не жарища дикая. Ладно, ладно, это просто я плохо высокий градус переношу, остальным, как будто, норм. Хотя, остановки на климат-контроль делаем регулярно. Чалимся, закидываемся парой орешков из перекусов и идём на нерест – цепляемся за камень помассивнее и лежим минут по пять-семь в струе воды – охлаждаемся. Отдыхающих на реке хватает, почти все – адекватные. Пока не видно палаток, создаётся стойкое ощущение фильма про мерсских хоббитцев – широкая река, по берегам которой из хвойного леса выступают скалы, горы на горизонте орки в зарослях... Ближе к концу дня проходим порог (Гена не смог вспомнить, как он выглядел в мае-месяце) и табаримся после моста южнее Беневского.

  Пока готовится ужин, народ плещется в речке. Приходит довольный, как удав, Влад и говорит, что, стоит немного полежать в воде не шевелясь, как рыбёхи начинают принимать тебя за часть рельефа и пытаться сожрать, как те тропические рыбки, которых для депиляции используют. Убедившись, что ужину уже ничего не угрожает, иду в ближайшую лагуну навёрстывать упущенное. Здесь рыбки понаглее, стоило залезть в воду, как с меня спросили кто я по жизни, с какого района и почему не дышу жабрами. Решив, что шерсть мне ещё пригодится, вылезаю и ползу на скрежет тарелок.

     С неба начинает покапывать, лениво ставим тент и расползаемся по палаткам.

     Первые лучи солнца, показавшиеся из-за леса, весело бликуют на мелких волнах и на гондолах ката. Речка разливается, становится всё шире, течение – всё медленнее, местами встречаются рыбаки, а в небе парит краснокнижный орлан-белохвост. По берегам растут здоровенные скалы-останцы, обтёсанные ветрами и непогодой в подобия лиц грозных витязей: «Фёдор, зацени, это наши древние вожди, Маркс и Энгельс», ага.

    На обед встаём в устье пересохшего ручья, где намыло небольшую лагуну как раз под размер ката. Готовим борщец, режем шмальц, сушим спальники, батонимся. Жааарко. В какой-то момент лениво думаю, что, вернусь домой, наварю себе компота, а то грустно как-то без компота.

     - Мрррр, у меня для тебя приятные новости. – Ира загадочно улыбается во все тридцать два с соседней гондолы. Так, я что, вслух это сказал?

     - Влаад, ты же помнишь, что у нас есть?

     - Ты про сухофрукты, что-ль?

     От неожиданности чуть не падаю с гондолы – серьёзно? Компот?? В походе?! Не, всяко мы извращались, и пироги пытались на костре готовить, и блинчики, но компот… Чёрт возьми, этот поход определённо попадёт в категорию лучших.

      Постепенно места приобретают знакомые черты – совсем рядом Киевка, куда мы по студенчеству совершали ночные марш-броски с биостанции сами-понимаете-за-чем. Лес сменяется высоким камышом, Ира с Владом вспоминают, где они тут в прошлом году скакали с берега на берег, течение вообще теряется, хоть прыгай за борт и болтай лапками в воде, толкая катамаран, как бразильский мегабобёр. Протоки сменяют друг друга, пристать некуда, надо грести дальше. Ветер, тем временем крепчает. Встречный. А на пологом противоположном берегу, в полукилометре от нас, уже вырисовываются прибрежные скалы и очертания радара «Подсолнух-Э». Устье, дамы и господа! Ира ритмично работает веслом, отказываясь от чая и вызывая восхищение. На восхищение отвечает улыбкой Терминатора и красноватыми бликами из-под полей шляпы. Укрывшись от ветра за небольшим островком, набираем воды и, спустя все матюги и порывы мощного ветрюгана, причаливаем к песчаному берегу бухты Киевка. Со словами «Ваше благородие, мне что-то поплохело», сползаю с берега обратно в воду и там медленно прихожу в себя. Тепловой удар словил, что ли?.. Располагаемся на песочке, готовим ужиииииииииии… – вот такой концентрации соли в чае никто не ожидал. Вроде бы, воду набирали не менее, чем в полутора километрах выше устья, а вот поди ж ты. Утренний кофиум тоже больше напоминает изотоник, но ничего, должны же мы были когда-то пуд соли вместе сожрать. Море, тем временем, призывно шелестит за ближайшей дюной…                                                                                                                                                                                                                                                      

 

2. «Ураган» кошмарит Восточное побережье

 

«Запомните! Север – там, где мох на деревьях...

Что бы вы делали в открытом море без моих знаний!..»

Х/ф «Карибский Кризис»

    И всё-таки, дамы и господа, мало что сравнится с морским походом. Такое ощущение абсолютной свободы никакому байкеру не снилось. Но для этого вам понадобится, как минимум, два компонента: нормальный ветер и, собссна, мачта, на которой можно растянуть хотя бы какие-нибудь трусы. Ветер не должен быть сильным и встречным, а то будете, как мы, кувыркаться в прибойной линии и грести на одном месте, чтобы к берегу не прибило. Потому что, даже если рядом будет определённое количество катерастов, предложить взять вас на буксир ни у кого смелости не хватит. Запас воды тоже нужон, хоть на берегу и бывают несолёные источники, всегда лучше, когда ты независимый сильный и с сорока кошками.

     Припоминая, что на биостанции есть скважина с насосом (а ещё Юлька Зинченко и Ульянка Сердюк, krrrrr), тащу народ на Треугольник, попутно распугав всех тюленей и ёжиков на островах Скалы и Второй. Народ, вроде и не против, но тащимся медленно – прижимной ветер всё крепчает. На то, чтобы пересечь бухту Киевка на вёслах, нам понадобилось около двух часов! Высаживаемся около старого бункера на Треугольнике. Странно, что так тихо и безлюдно. Пока Гена с двумя пятилитровками ходит в гости к ТИНРОвцам, я с остальными резервуарами иду на станцию. На берегу – ни души. Ни студентов, ни персонала, вообще никого. Единственные, кто мне встретились – это парочка отдыхающих около пирса. На берегу грустно стоит раздолбанный корпус корейской шхуны (раньше не было), усиливая гнетущее ощущение «что-то здесь случилось». Сама станция больше всего сейчас напоминает безлюдный городок-мишень на полигоне Аламогордо. Столовая без крыши, закрытые корпуса лабораторий…

     Стучусь в дверь домика сторожа – чёрт побери, как же здорово услышать среди этой зловещей тишины человеческую речь! А то я уже начал чувствовать себя Гимли, притащившим отряд в Морию. Анатолий меня узнал, рассказывает, что станция с прошлого года на карантине, вот и нет никого. И что насос в скважине у них поэтому не работает, воду привозить дешевле, чем электричество гонять. Отливает воды из канистры, извиняется, что больше нет, сам вечером ехать в деревню собирался. Наконец, предупредив о том, что скоро обещают непогоду, жмёт руку и желает удачи. Припоминает, как мы сюда со спеликами в пятнадцатом году так же, под парусом, заглядывали. Во память у мужика!..

   Возвращаюсь к экипажу, Гена говорит, у ТИНРОвцев (Анатолий, кстати, рассказал, что базу ТИНРО передали москвичам и теперь это отделение ВНИРО) с водой тоже не очень хорошо, наполнили только одну бутылку. Ну, не беда, девчонки, которых я встретил у пирса, рассказали, что на пляже есть шланг с пресной водой и те, кто там отдыхает, набирают её в любых количествах. Хватаем с Геной бутылки и идём на разведку. До пляжа, правда, не доходим, встречаем одного из рыбаков, базирующихся в хижинах рядом с биостанцией. У него тоже есть шланг, в смысле, с питьевой водой. Набираем, второй раз за день нас предупреждают, что с севера идёт какая-то срань, чуть ли не двести миллиметров осадков обещают.

     Пока добывали воду, Ира с Владом приготовили вуншпунш. Зелье выдалось на славу, особенно в свете того, что, обычно совершенно незаметный даже пешком, отрезок пути до бухты Чухуненко, из-за прижимного ветра («Соскучились? – А я вас ждал!») приходится бурлачить, да ещё по знаменитым валунам и каменным грядам, на которых обычно фотографируются, а не верёвки вокруг них протягивают, стоя в воде по самые небалуйся. На Чухуненко перекуриваем и идём дальше, прикрываясь от ветра скальными грядами. С трудом обходим сверкающую в оранжевых лучах солнца скалу Сфинкс, выгребаем в бухточку, куда воякам с маяка доставляют топливо и грузы. Ветер здесь не чувствуется, но это впечатление обманчиво – стоило высунуться за мыс – «Вжух! – Добрый вечер!» Как бы ни хотелось нам обогнуть мыс Островной уже сейчас, погода вносит свои коррективы. Незначительное расстояние от бухточки вояк до скал Замок мы натурально гребли часа полтора. В итоге, плюнув на сие безнадёжное дело, отправляемся обратно в бухточку. Там, в сторонке от дороги, табаримся. Палатки вцепились штормовыми оттяжками в галечный пляж, как огромные насекомые, по очереди дежурим у костра, готовим вкусняху. На тёмно-синем небе высыпали звёзды, резко и сразу много. Луны пока не видно, только длинное облако Млечного Пути, мерцая перламутром, улетает за горизонт, недвусмысленно приглашая за собой. Порывы ветра несколько ослабли. Влад с Ирой уже уползли в палатку, а мы с Геной ещё долго, угнездившись на камнях и разглядывая огни кораблей на горизонте, вспоминаем собственные морские похождения, Гена - «Надежду» и свой парусный поход по Юго-Восточной Азии, я – про то, как однажды посреди Арктики у нас остановилась корабельная машина и как мы, в свете аварийного освещения, объясняли китайцам, что «корабль-то у нас хороший, только воды боится». Море, прислушиваясь к нашему разговору, деликатно урчит накатом, соперничая с небом глубиной тёмно-синего цвета.

 Скалы Замок прошли на следующее утро за десять минут. Десять минут-полтора часа. Полтора часа-десять минут. Что называется, почувствуйте разницу.

     Море встречает бодрым ветром, быстро летящими по небу серыми тучами и ощутимой зыбью, на которой носы «Чудовища» взлетают вверх не хуже субмарины из «Охоты за «Красным Октябрём». Обходим острые прибрежные камни мыса Островной и берём курс на остров Петрова. Ветер не стихает, в голове крутится песня «На север», а вдали морскими котиками резвится парочка идущих встречным курсом каякеров. Ну, этим такой ветер нипочём, больше развлекуха, а вот мы делаем максимум два километра в час. До пляжа «Белые Пески» добрались часам к четырём. Здесь делаем небольшой перекур, Влад бегает по берегу, пытаясь узнать свежий прогноз. Здесь довольно тихо, даже не скажешь, что всего метрах в ста от берега как будто Соловей-Разбойник засел.

     Решив, что пешком мы вдоль берега пробежим быстрее, чем на вёслах, да и Саня, если он здесь, так нас точно увидит, решаем побурлачить. Схема – та же, что и на Чухуненко – мы с Геной тянем верёвку, отвечая обитателям пляжа на неизменный вопрос, из какой мы сказки: «Из страшной», Ира с Владом сидят на гондоле и отбивают кат от берега. Тащимся так, пока гряды острых камней не делают дальнейший забег бессмысленным. Седлаем кат и, прикрываясь от ветра островом, переходим в восточную часть бухты Оленевод. Саню так и не встретили (потом оказалось, что мы разминулись буквально на пару дней). В Оленеводе, на берегу небольшой речки, сначала готовим почти-настоящие спагетти болоньезе (дольче вита, квадро перцца, перматоре олцо(оно) бамбере оно амия!), принимаем ванну и выпиваем чашечку кофе: следующий день почти весь убиваем на сбор рангоута из г…а и палок и божественный КОМПОТ, КАРЛ! Пока ползаем по лесу в поисках чего-то, хотя бы отдалённо похожего на мачту, мимо лагеря проплывают рыбаки, пуская на Иру слюни. Уплывают столь же быстро, но намёк ясен: одного человека в лагере оставлять совсем не надо; долгие автономки со стоянками в таких      местах, куда Диоген телят не гонял, в этом плане сильно расслабляют, а вот нефиг.

     Ближе к вечеру, наконец, заканчиваем монтаж такелажа и рангоута и, пропихнув кат сквозь накат, выходим в подсвеченный предзакатным солнышком туман. Ветра почти нет, в полукилометре от берега туман настолько плотный, что снежки лепить можно, видимость – метра два. Покрутившись по бухте по компасу и, распугав всех рыбаков криками про лошадку, чалимся в бухте Прожекторной. Местные с катера, на котором есть винцо и девочки, в очередной раз предупреждают об идущей с севера «козюлине». А на берегу знакомимся с перцами из Хабары, которые пришли сюда на каяках с севера. Говорят, заповедник перемахнули за день. Неплохо, попробуем так же. А пока – батонимся, купаемся, ржём и, конечно, точим: обход мыса Овсянкина утром наперегонки с сейнером, требует немалых сил. Начавшаяся, было, гроза улетает куда-то в сторону острова Петрова, а у нас включили такой бодрый багштаг с солнышком, что к четырём часам пополудни уже подходим к рифам острова Опасный, действительно, проскочив заповедник просто с дикой для нас скоростью около восьми километров в час, пообедав перекусами на борту. Здесь ветер меняется, при попытке в очередной раз перекинуть гик через заднюю правую ванту, в верхней части запутывается парус, а вся конструкция из-за бокового ветра начинает опасно крениться. Попытались дополнительно укрепить мачту, но, по итогу плюнули, убрали грот и, по Гениному совету, пошли на одном стакселе. В бухту. Ржать, купаться, лазить и батониться. Северная оконечность бухты Кит, где мы сегодня тусим, выглядит, как кусочек Микронезии, только без ядовитых тварей в джунглях и тропических штормов. Вода – теплющая, по обеим сторонам от лагеря текут довольно бодрые ручьи, а по берегу разбросаны, уже ставшие привычными, куски корейских шхун. Влад с утра, пока рассвет фотал, почти полный винторулевой комплекс собрал. Педали бы нам ещё… Особенно утром, пока шли на вёслах до самого обеда, ожидая, пока включится вчерашний багштаг. Но, пока мы идём в полосе наползшего с моря тумана, ловить нечего, идём на вёслах и ждём, пока изменится атмосферное давление. В лавкравтовском промозглом тумане где-то слева урчат дизелякой причалы Валентина (никогда ещё по хорошей погоде его не проходил), а мы даже скал прибрежных не видим, хотя они явно рядом, только угадываются более тёмными очертаниями на фоне неба. Ненавязчиво вышел из строя один из компасов, теперь рулю, ориентируясь на команды «лево-другое лево» от Влада. Постепенно туман развеивается, обнажая острые клыки южной оконечности бухты Ежовая. Здесь, на длинном как в Рио, пляже, готовим обед, наблюдая, как солнечные лучи рвут в клочья туман, и как поднявшийся ветер развеивает его остатки по окрестным сопкам. Пользуясь случаем, оперативно поглощаем зелье и, с помощью проходящих мимо парней, отчаливаем. Далеко, правда, не уходим, уж очень заинтересовала Влада бухта Неприметная (Хунтаёза), где ближе к вечеру и причаливаем, расположившись лагерем на взгорке, явно подтапливаемом время от времени разливающимся ручейком, текущим неподалёку. И растительность болотная, и травка, как будто подстриженная… Стоп, нет. Трава-то, похоже, объеденная, как на пастбище. Но, ведь, не живёт здесь никто годов с сороковых (загуглил, дя, Урочище Хунтаёза насчитывало восемнадцать дворов по переписи 1941 года, и располагалось как раз там, где позже мы находили следы фундаментов и куски печных труб), какое пастбище. Да и до заповедника уже далеко. Из дубового леса, пока готовим ужин, доносится протяжный свист…

 

3. «Far Cry» по-русски: пленники оленьей бухты

 

«— Это платье меня полнит.

— Тебя полнит то, что ты ешь по восемь раз в день.»

Х/ф «Карибский Кризис»

  Есть у меня знакомая девочка-метеоролог, которая занимается изучением разрядности атмосферы. С наступлением ночи стало понятно, что надо было взять её в экипаж – такой знатной грозы я давненько не встречал. Первое, что пришло на ум, когда перед закрытыми глазами полыхнула яркая вспышка, и совсем без паузы – ещё и ещё, сопровождаемая тяжёлыми ударами артиллерийской канонады: «Эти долбаные вояки совсем с ума посходили, задолбали уже своими учениями». Но стоило открыть глаза, как стало понятно, что вояки тут ни при чём, разве что, какой-нибудь сумрачный гений сумел-таки запилить климатическое оружие. Частые вспышки ярко-розовых (по словам выскакивающей ночью закрыть герму Иры) молний, удары грома, сливающиеся в один грозный гул и просто потоки воды, обрушивающиеся на палатку, явно говорили о том, что Тор явно радуется тому, какое прекрасное место для стоянки мы выбрали. Вторая мысль старого растамана была более конкретной: а неплохо бы чего-нибудь из ништяков вчерашних заточить интересно, что случится быстрее, прилетит нам разряд в мачту, или тент палатки не выдержит водного столба.

     Палатка не протекла, мачта, судя по всему, тоже решила не становиться громоотводом, а выглянувшее из-за сопки, спустя четыре часа, солнышко, вообще, как будто не слышало, какая катаклизьма тут творилась ночью. Встретив рассвет чашечкой кофе, ползём досыпать – бухта большая, классная, почти безлюдная, поэтому сделаем тут днёвку. После ночной грозы в местном, откровенно парковом, дубовом лесу, свирепствуют грибы. На борьбу с ними отправляемся мы с Ирой и Гена, Влад тусит в лагере. В лесу растут не только грибы – довольно часто из мягкой травы проступают побелевшие кости, а местами – и целые скелеты пятнистых оленей. Из леса опять доносится высокий свист – оглядываюсь на народ, но свистком, вроде, никто не балуется. Где-то я такие звуки уже слышал…

    Приносим скучающему Владу сыроежек и немножко белых, обрабатываем, готовим. Сыроежки, не Влада. Долго готовим – собссна, когда не купаемся. Наконец, чинно-благородно располагаемся под тентами на грибной полдник. Мимо едут чуваки на внедорожнике, машут руками и ускользают за мыс. Налетевшая вслед за внедорожником гроза ненавязчиво поднимает тент вместе с опорами в воздух и мягко опускает мне бревном по горбу. Выбираемся из-под тента (хорошо, что уже чай пили, вкусняху было бы жалко), ставим тент обратно, шторм усиливается, тент парашютирует и падает. Мимо едут обратно чуваки на внедорожнике, дивятся тому, как сильно изменился наш лагерь за десять минут. Ржём, накрываем шмотки и дрова тентом и ломим в море. Вы давно купались во время грозы? – вот и я давно. Пробежавшись с Геном мини-кроссом вдоль пляжа (капли дождя врезаются в тело со скоростью пейнтбольных шариков), расползаемся по палаткам на комендантский час. К вечеру выглядывает солнышко, ставим тенты обратно, готовим ужин, идём гулять. На темнеющем небе вылезают первые звёзды, а из-за мыса – первые нудистки. Ровная полоса, идущая вдоль берега, которую мы видели с моря, всё-таки, оказалась дорогой, идущей почти по самому урезу воды. Видимо, тянется она до самого Валентина. Возвращаемся в лагерь, ужинаем, отбиваемся – завтра попытаемся проскользнуть дальше в сторону Ольги.

     Отчаливаем от гостеприимного мыса уже по довольно ощутимому накату, снова помог проходящий мимо мужик, на прощанье посоветовавший уходить побыстрее – к часу дня ожидается двухметровая волна и северный ветер. Мы бы и рады слинять, да вот только лютый галфинд из-за Красной Скалы едва не валит мачту, а полутораметровые волны относят туда, куда не надо. Пометавшись по бухте, с большим трудом причаливаем в точке старта, где на высоких волнах катаются морские котики. Ну, хоть кому-то эти волны по кайфу. Думаем, что делать дальше. Идти галсами мы не можем – нет шверта, нормального руля и мачта тоже не самая замечательная. Идти на вёслах против ветра можно, но недалеко. Вообще, заранее на такой случай обсуждался план «Б» - идти остаток дней на юг, там тоже прикольно. Но насколько далеко туда идти, чтобы было интересно – надо прикидывать. Пока вариантов два – идти хотя бы до Моряка-Рыболова против ветра, или по ветру обратно. Оба варианта предусматривают уменьшение наката – волны поднялись действительно высокие, отойти будет проблематично. Влад уходит думать в лес, мы, не торопясь, готовим ланч. Когда кофе достиг полуготовности, иду в лес за медитирующим там кэпом, кэпа не нахожу, зато по возвращении застаю на месте лагеря трактор и пленённых экипажем егерей. Ставшие жертвами гринтуровского гостеприимства парни, после пытки свежесваренным кофе, рассказали, что пару лет назад здесь была зона реинтродукции пятнистых оленей. Сейчас программу свернули, и они разводят оленей сами – за мысом у них небольшое ранчо, а нас приняли за браконьеров, желающих поживиться оленятинкой. И трава здесь выстрижена как раз оленями – стадо у них насчитывает около шестисот голов, и пасётся по всей бухте. Так вот кто так знакомо свистел в лесу! И теперь понятно, почему так близко – они тут просто не такие дикие, как в заказнике «Леопардовый», где я по студенчеству помогал ставить фотоловушки и видел-слышал оленей только с ооочень дальней дистанции – ближе не подпускали. Убегая к трактору, парни уточнили, что северняк будет дуть ещё дней пять, место, где мы стоим, во время дождей, действительно, затапливает, так что, неплохо бы нам переместиться ближе к центру бухты. Пригласив напоследок на ранчо посмотреть, как кормят оленей и пообещав, при необходимости, помочь с выброской, уезжают, а мы идём на разведку в поисках более непотопляемого места. Непотопляемое место, и правда, нашлось на середине бухты, причём оборудованное местами под палатку и удобным спуском к речке. Переносим туда барахло и плавсредство, табаримся и готовим обед (сколько можно жрать!). После обеда Ира буквально пинками выгоняет нас на оленье ранчо, а сама достав старую книгу заклинаний начинает колдовать около костра, бормоча что-то про «теста кусочек, блинчиком стань, рапрямись, сковорода, распрямись, десерта сегодня хочу я».

Рассвет в бухте Хунтаёза

 Ранчо на дальнем конце бухты чем-то напоминает о книге Уэллса «Остров доктора Моро», только с оленями вместо агрессивных результатов экспериментальной вивисекции. Жилой модуль, очень похожий на те, что стоят в заповедниках, сторожка, пара раритетных армейских грузовиков, большой загон с ветвистой системой ограждений. Здесь же встречаем мужика, который утром отталкивал нас от берега и предупреждал о непогоде – оказывается, он тоже здесь работает. Парни, приезжавшие к нам на тракторе, рассказывают, показывая на ограждения, что раньше самок держали отдельно от самцов, кормили тоже в разное время. Сейчас эти ограждения уже не сплошные, капитальное – только внешнее. На вопрос, часто ли из заповедника приходят хищники на столь многочисленную популяцию ходячих котлет, пожимают плечами, мол, была рысь пару лет назад, а так – всё, более-менее, спокойно. К амбару постепенно из леса тянутся олени – действительно, много, и не особо обращающие на нас внимания, что для меня в новинку. Подобное я видел только на Камчатке, но там были северные олени, ну да те вообще наглючие. Пока самцы в стаде кусают друг друга за задницы и демонстрируют рога в вечной иерархической конкуренции, к самочкам, с горстью овса в руке, коварно подкрадывается Влад – задался целью покормить с рук. Самочки смотрят подозрительно, доедают овёс и, огибая Влада, неторопливо убегают в лес, прощально помахав хвостиками.     Пока ходили туда-сюда, Ира, всё-таки, исполнила своё колдунство – сегодня у нас на ужин внезапные блинчики! Этот поход стремительно превращается в кулинарное порно, особенно день спустя, когда, в ожидании приемлемой погоды, ища в лесу грибы, натыкаемся на заросли папоротника с молодыми побегами. Если бы кто-то сказал мне, что жарил свежий папоротник в конце августа, я бы только пальцем у виска покрутил, но тут уже не до того – собираем деликатес, пока не распустился. Устраиваем с мыса сеанс связи – Костя подтвердил северный ветер с переменными дождями до субботы. На совете племени приходим к окончательному решению прорываться на юг, но дальше Валентина не идти – лучше навестить те бухты, которые были скрыты от нас туманом  на последнем переходе. Волны, тем временем, достигают обещанных двух метров, а Гена с Владом – нового уровня в приготовлении блинчиков на открытом огне.                  

 

4. Прорыв в Валентин

 

«— О, смотрите: чайки ж…й вперед полетели! Это к сильному ветру!»

Х/ф «Карибский Кризис»

  На пятый день нашего заточения в Неприметной, наметилось небольшое затишье – волны не такие высокие, мука для блинчиков подошла к концу, да и порывы ветра, вроде, подослабли. Решили прорываться на юг, тем более, что скоро осень. Выстраиваемся свиньёй журавлиным клином и запихиваем гружёный кат в море, прыгаем на него сами и берём курс сначала на скалу Нож, а оттуда – на бухту Черноручье (Таухе), справедливо рассудив, что, если в Чернолесье, по легенде, водились гигантские пауки, то в Черноручье должны водиться либо гигансткие палтусы, либо любители хип-хопа.

     Ветер, вопреки ожиданиям, не поменял направление на южный, стоило нам пойти на юг, дует стабильным бакштагом, крупные, до полутора метров волны, подгоняют кат, сидящий на руле Гена умело на них сёрфит левой гондолой: «Сам господь не потопит этот корабль!»

     Причаливаем на мысе Завалишина, после короткой рекогносцировки, находим неплохое место для лагеря на небольшом плоском утёсе и затаскиваем туда кат («Мы думали, они не затащат артиллерию в горы. А они взяли - и затащили!»).

   Рядышком спускается к морю продолжение всё той же дороги, возле которой мы стояли в Неприметной, дубовый лес, соответственно, очень обжит и изрезан дорожками, тропами и тропинками, ведущими, главным образом, к ручью в распадке, где выстроена довольно большая запруда размером с поддон от душевой кабинки.

     Пляж с торчащими из песка то тут, то там, живописными скалами, выводит на песчаную косу, отделяющую устье реки Чёрная (йоу, мазафака) от моря. Собственно, весь пляж, по большому счёту, и есть устье реки, просто где-то оно уже превратилось в эстуарий и заболотилось, а где-то – вполне себе ещё устье. Ветродуй тут – мама не балуйся. Ветер идёт вдоль реки к морю как по трубе, со свистом унося клочья мерцающей на солнце дымки в море. Интересно, меняет ли он тут направление в течение года. Длиннющий пляж заканчивается двумя игольчатыми скалами мыса Хитрово, где на камнях что? – правильно, лежит разбитая корейская шхуна. На горизонте бесконечной вереницей, видимо, пользуясь открывшимся окном в непогоде, ползут гружёные контейнеровозы, на фоне которых деревянная посудина выглядит потерпевшим крушение «Летучим Голландцем», призраком из семнадцатого века, не подозревающим о том, что он находится не только не в тех водах, но и совершенно не в том времени.

 

   Бухта Таухе, мыс Хитрово

 

 Бухта Таухе, мыс Завалишина

 

Тусим в Черноручье три дня, батонимся, лопаем, лазим по скалам. С прибрежных утёсов, поросших шиповником, видно, что охотятся вдоль берега не только молодые чайки, но и орлы, поглядывающие на стоящую на уровне их полёта двуногую обезьяну, как на дурака.

     При попытке подняться на разгруженном кате вверх по реке, как в фильме «Апокалипсис Сегодня», видим рыбачков, у Иры загораются глаза и следующие полчаса проходят в попытке вернуться в лагерь за снастями при диком встречном ветре. Кат к лагерю приходится тащить частично на руках, частично по воде, ветер не даёт использовать плавсредство по назначению. Готовим снасти, пытаемся рыбачить. Гена отправляется на промысел к мысу Хитрово, где его раззадорил вид мужичка со спиннингом, мы с Владом пытаем счастья во вьетнамских джунглях в эстуариях, используя для наживки свежесваренную перловку, спасённую в обед из рассольника, и свежепойманную саранчу (вот и пригодилась энтомологическая практика первого курса!). Гигантская Уклюйка, которую мы собрались поймать, ехидно всплёскивает неподалёку, но ловиться не спешит. Так никого и не заинтересовав саранчой, сматываем удочки и идём ловить Гену – время семь вечера, альденты сами себя не съедят. Гена, тем временем, поймал сначала небольшую корюшку, а чуть позже – весёлого местного мужичка, который, когда мы подошли, как раз рассказывал, как его друг гонял тигра на том утёсе, где я лазил, а заодно – что за рыбой надо было утром иттить – вечерний клёв здесь не очень, а до нереста ещё далеко.

     Вечером запекаем Генину рыбёху на углях и вкусно употребляем, чтобы утром стать сильными и смелыми, как она. А на следующий день солнышко уже вставало под боевую песню ландскнехтов, с которой команда «Ураган» тащила катамаран с утёса к морю. Море, увидев «Чудовище», радостно взревело накатом, но мы-то знаем, что всё это понты, главное – преодолеть накат и создаваемое им отбойное течение.

     В бухте Ежовой, куда мы причаливаем через полтора часа, по сравнению с прошлым разом, куда многолюднее и солнечнее. Вдоль берега стоят рядком красивейших видов внедорожники, волны – просто мечта сёрфера, да и девочки тут вполне себе ничего. Готовим последнюю партию блинчиков, катаемся на волнах, как те котики, Гена, оставшийся у ката, в это время активно даёт интервью любопытным девчонкам.

     Спустя пару часиков, пытаемся отойти от берега – не получается. В прошлый раз, когда мы тут были, из-за отсутствия волн, особо не обратили внимания на рельеф дна, а он тут своеобразный. После небольшого понижения дна у берега, начинается длинная и узкая коса, барьером тянущаяся вдоль всего побережья и на котором, само собой, образуются здоровенные волны, идущие частыми сериями. Протолкнув кат через прибрежный накат и слегка набрав скорость, врезаемся в высокую волну, та гасит нашу скорость, следующая за ней без паузы вторая волна относит катамаран назад и, несмотря на все копротивление экипажа, плавсредство оказывается у берега. Издав боевой клич: «Да ну на хрен!», пробуем снова… И снова… И снова.

«…Я уже говорил тебе, что такое безумие? Безумие - это точное повторение одного и того же действия, раз за разом, в надежде на изменение. Это и есть - безумие…»

     Ну ладно, ладно. Мы пробовали по-разному  В первый раз, вообще выходили на трёх вёслах, используя четвёртое как рулевое. Накатом его вырвало, но появление четвёртого рабочего весла тяги сильно не добавило. Приходим в себя на точке старта. Во второй раз возвращаемся контролируемо – одно весло осталось на пляжном песке, вбежавшая в зону прибоя девочка передаёт его Владу – но поздно, мы опять на старте. Как в настольной игре, где неудачный бросок кубика раз за разом отправляет тебя назад, ей-богу. Меняем позицию чуть ближе к северному мысу, но мыс тот состоит из отдельных больших скал и свободно пропускает ветер, гонящий большие волны. Влад пытается схитрить и протащить катамаран сквозь волны по косе. Мы пытались сделать так и раньше, но здесь, на новом месте, немного поудобнее, так что может получиться. Почти получилось, проходим зону наката, Влад запрыгивает на гондолу…

     - Уважаемые пассажиры, наш дикий папуасский рейдер входит в зону турбулентности. Просим вас пристегнуть себя чем-нибудь к гондолам, откинуть столики и верить, что мы, хотя бы с третьей попытки, преодолеем долбаный накат. Желаем вам приятного полёёё… - в этот момент очередная волна резко гасит скорость катамарана и наш кэп скрывается в бушующей забортной воде. Затаскиваем фыркающего Влада назад, кувыркаясь по палубной сети, снова приходим в себя у берега.

     Наконец, решили уже не кривляться и стартовать у самого мыса – у того мыса, откуда дует ветер, всегда спокойнее. Далеко туда тащиться, да ещё с гружёным катом, но что поделаешь. Отправляем кэпа на разведку, сами замечаем у северного мыса ребят на сапах. Из своей практики знаю – сапы и волны несовместимы, значит, гипотеза верна. Возвращается Влад, подтверждает мои выкладки и, уже все вместе, дотягиваем кат до мыса. Там и выходим по более-менее спокойной воде. Народ на пляже, почему-то, подозревает в нас хабаровчан и всячески нас поддерживает.

     Снаружи такого рок-н-ролла, как на побережье, нет и в помине, волны плавные, ветер – стабильный. Довольно быстро доходим до мыса Орлова и огибаем его, так и не узнав, что в его середине находится сорокаметровый грот Валентин Валентиныч, в который можно невозбранно заплыть, как минимум, на каяке ("Викимапия" рулит  : https://wikimapia.org/#lang=en&lat=43.114252&lon=134.345906&z=16).

     Эффектно войти в бухту Малая Тихая на всех парусах не позволил ветер, ставший, после взятия нами курса на пляж, боковым. Убираем грот, идём на стакселе, помогая вёслами. Ближе к берегу убираем и его, борясь с ветром, причаливаем на вёслах. Малая Тихая в бухте Валентин – финальная точка, о которой договорились накануне прорыва из Неприметной. Пляж оказывается платным, но оборудованным. Поморщившись, Влад договаривается о месте под палатки, перетаскиваем туда рюкзаки, гермомешки бочку рома и катамаран (Гена привычно интервьюирует пляжных красоток).

     Здесь, в красноватом свете лучей заходящего солнца, разворачивается реконструкция сцены из «Оружейного Барона», только на этот раз люди, похожие на сомалийцев, до основания разбирают не самолёт, а парусный катамаран с полным вооружением. Поход заканчивается опреснением частей катамарана в ближайшем ручье, а с первыми лучами солнца, ревя мотором, подъезжает «Делика» Артёма, с которым Влад списался об эвакуации из Валентина вечером накануне.

     Грузим барахло в «Делику», Влад с Ирой, решившие напоследок искупаться, мокрые-солёные, синие-зелёные, запрыгивают следом. Где-то за горизонтом, за изумрудными горами, скалами и голубым небом, нас ждёт, дыша раскалённым асфальтом, Владивосток.     

                                                         Малая Тихая: хроники эвакуации                                            

        

Маленькое резюме

 

      При планировании прибрежных походов под парусом на маленьких плавсредствах, как сказала Ира, «Не надо никого слушать». Карты-схемы и личный опыт имеют обобщающий и усредняющий характер, а лично вам с ветром либо повезёт, либо нет. Так что, чтобы быть более независимыми от капризов погоды, имеет, таки, смысл на будущее придумать для катамарана транец и подобрать мотор.

       Влад высказал интересную мысль о тримаране с целью увеличения количества участников, не плодя плавсредства. Мысль представляется интересной.

      Таганок в водные походы брать можно и нужно, хоть и тяжёл, но удобен и сильно облегчает жизнь на бивуаке.

      При сильном накате в длинных бухтах, не имеет смысла переть в лоб против волн, если есть возможность отползти к тому мысу, от которого дует ветер, там всегда тихо.

     Мачту, несмотря на её габариты, лучше брать свою, чем искать её в лесу неопределённое количество времени. Это и время сэкономит, и с парусом проблем будет меньше.

     Блинчики и компот на походах – пушечка! ;)