11-14 июня, Лысый Дед - Пидан

Схема маршрута

Пятница

Однозначно на июньские праздники надо было что-нибудь сообразить. Недели три до них планировалась Екатериновка, но по мере приближения заветных выходных, исходя из отзывов недавно побывавших там знакомых, всё больше и больше склонялись к выводу, что нынешние климатические условия далеко не самые оптимальные для лазания в оных местах. И вот, буквально вечером среды было принято решение сбегать на Лысого Деда. Бывал там всего раз, в самом начале осени прошлого года, ещё всё зелёное было. Вообще до того раза, была ещё одна попытка, но неудачная — не дойдя до Деда двух километров (не укладывались по времени), ушли по хребту на Пидан. Очень впечатлила тогда вершина Деда — весьма узкий (для нашего Сихотэ-Алиня) и короткий, открытый всем ветрам, гребень, во все стороны с которого уходят достаточно крутые склоны. С любой точки вершины обзор — 360 градусов, да и посмотреть есть на что, видно многие соседние вершины. В общем, сильно в душу запала мне ещё тогда эта гора. В тот раз пробыл там всего час, была сильная дымка, яркий полдень. Видимость — далеко не лучшая. Сейчас же хотелось сходить в нормальном, не надрываясь, темпе, подняться к обеду, провести там весь остаток дня, ночь и уже утром спокойненько вернуться по пути подъёма назад.

Что касается маршрута. В прошлый раз мы вдвоём с товарищем (Exorcist с форума) ходили с Новонежино до Рождественки, оттуда шли по старой, заброшенной, заросшей лесной дороге вдоль Рождественского ключа. В нём же дорога достаточно рано (против того, что говорила километровка) обрывалась, дальше — ни тропы, ни черта — одни заросли. Поэтому по окончанию дороги мы по крутому склону влоб вылезали на гребень (высота около 650 м) западного отрога, ограничивающего падь ключа. Надо сказать тот ещё подъёмчик. Далее по гребню шуровали на юго-восток. Гребень относительно божеский, местами даже были участки сильного сужения с мелкими такими плотно растущими хвойными деревцами и под ногами сплошной ковёр из сухих иголок. Пахло хвойным лесом, идти там было приятно. Потом небольшая седловинка и самое зло — километр протяжённости склон с набором высоты 350 метров. Только надо очень хорошо представлять отличие подъёма по такому склону от подъёма по тропе на северный отрог Пидана, по которому все ходят на вершину. Весь склон просто усеян остатками деревьев разного калибра вперемешку с лианами лимонника, киш-миша и огромными кустами жимолости. Продвижение по этому склону у меня ассоциировалось с движением змеи. Почти никогда ты не идёшь прямо. Каждые три-четыре метра приходится менять курс, дабы выбрать оптимальный вариант огибания очередного препятствия. В общем, это был очень выматывающий подъём. В тот раз лишь к позднему вечеру мы дошли до безымянной вершины 1139.7 метра. До заката оставался час. Чувствовали мы себя хреново. За день было пройдено около 25 километров без учёта этого змееподобного движения вне тропы и виляний лесной дороги вдоль ключа Рождественского. На этой вершине 1139.7 есть небольшая осыпь, с которой открывается вид на седловину между ней и Лысым Дедом, ну и на самого Деда, соответственно. На удобных валунах этой осыпи мы в тот раз и упали, посмотрели полчаса игры красок уходящего солнца, не в силах пошевелить пальцем, потом, собрав остатки сил, всё же поднялись и в тридцати метрах от осыпи нашли более менее ровную площадочку на валунах, поросших травой и мхом. Там и заночевали.

Утром следующего дня товарищу позвонили (чёртова связь) и ему срочно пришлось линять на тогда ещё существовавшую четырёхчасовую электричку до дому. Я же часов в девять запрятал рюкзак между валунов осыпи и налегке побежал на Деда. По пути, чуть свалившись с центра седловины на её северный склон, обнаружил два родничка. Радости моей не было предела. «Глубина», если её вообще можно было так назвать, в коротеньком «русле» ручейка составляла около сантиметра. С собой никакой ёмкости для воды у меня не было. Потому просто напился вдоволь, сохранил координаты в навигаторе и побежал на Деда. На вершине нашёл пару пластиковых бутылок и одну почти полную стеклянную поллитрушку водки с рюмкой. Рюмка в отличие от водки пришлась очень кстати. По пути назад с её помощью удалось достаточно быстро набрать бутылки с водой и даже помытся. Ну а дальше, слегонца передохнув и полноценно позавтракав на той же осыпи, где оставил рюкзак, пошёл по хребту на Пидан.

В это же время товарищ мой, с какого то перепугу назад пошёл не тем же путём, что мы поднялись, а нашёл себе новый. С вершины 1139.7 пошёл на Лысую Бабу и с неё по гребню восточного отрога, ограничивающего Рождественский ключ, падал всё ниже и ниже до высоты около 300 и оттуда упал ещё восточнее в падь ключа Мелководного. Там была отличная грунтовка и по ней уже добежал до Новонежино. По словам товарища почти вдоль всего гребня от Бабы шла какая-то старая лесовозная дорога, по которой бежалось очень хорошо и весело. На электричку он успел.

Такие дела были в начале осени 2009. В этот же раз с другом Никитой решили уехать вечером пятницы в Новонежино, там часа за два дойти по грунтовке до самого того момента, где она сворачивает с пади Мелководного на отрог, ведущий к Бабе, там заночевать. В субботу с утра должны были подняться по пути, обнаруженным Exorcist’ом, на Бабу, с Бабы добежать до Деда (рассчитывали там быть часам к 15-16), весело провести на вершине время (я фотографией интересуюсь, товарищ — книголюб =)), заночевать и в воскресенье спуститься по пути подъёма к вечернему электрону в Новонежино.

Должны были. Получилось всё по-другому, как это обычно бывает.

По-другому начало получаться уже прямо в пятницу 11 июня. Так вышло, что мне нужно было доехать до посёлка Угловое на машине, там оставить её у дома моих дедушки с бабушкой, от которого до станции Геологическая сто метров бега и уже с неё подсесть в вечерний электрон, в котором будет с города ехать Никита. Планы стали рушиться сразу по выезду из города. Можно сказать, всё движение представляло собой пробку с незначительными участками относительно нормальной разряжённой езды со средней скоростью километров тридцать в час.

Используя все возможные объезды и хамские водительские приёмы, загоняю машину во двор, хватаю рюкзак и бегу на перрон. Минута на перроне и я — в электроне. Три минуты спустя как отъехали от станции, понимаю, что с собой у меня от палатки только тент и стойки, самой палатки нет.

В деревне я успел схватить пятилитровую пустую канистру под воду, которую планировалось набрать в роднике в полукилометре от вершины Деда, чтобы на вершине не ограничивать себя в питье. Народу в электроне было немало, рюкзаки удалось закинуть на полки под багаж вверху, самим же уже на подъезде к «Артёму 3» удалось присесть, канистру закинули под сиденье. Учитывая горький опыт с палаткой, я нарочно преувеличенно акцентировал внимание напарника и себя самого на том, чтобы на выходе канистру эту не забыть. И всё равно мы с успехом этот фокус всё же проделали. Уже подтягивая пряги на перроне Новонежино в двух метрах от пока ещё открытых дверей в вагон, я осознаю грусть происходящего, сообщаю новость товарищу, в этот же момент двери закрываются, электрон отчаливает. Не знаю как товарищ, я был очень зол на себя до утра следующего дня, пока другие трудности уже не затёрли в памяти сей неприятный инцидент на почве полнейшей неорганизованности. Таким образом, из ёмкостей под воду у нас была с собой лишь двухлитровая пустая бутылка.

Значится, времени 22:40, стоим на перроне Новонежино, сильнейший туманище, видимости около двадцати метров. Двинули по привычной дорожке в сторону Рождественки. Проходя Новонежино, внимание цепляла удивительная игра света в тумане. Деревня кончилась, миновали и мост над Суходолом. В силу тумана и не шибкой дальнобойности мизерных пецлёвых налобников Zipka, мир в буквальном мире сузился до 10 метров освещённого молочного белого пространства перед нами. Дальше — ничего. Тишина, только изредка позади доносятся гудки локомотивов, очень сильно напоминающих гудки морских судов. Учитывая неслабую затуманенность местности, окружавшей нас, впечатление имели место натурально сюрреалистические.

Ещё один промах. Так как собираться я начал, как обычно, поздновато, то, заимев проблем с выкачкой нужных мне кусков спутниковых гуглокарт, пришлось довольствоваться генштабовской километровкой в поисках нужного сворота с дороги в поля на восток.

Проходим мостик над ключом Мелководным и вот где то здесь, судя по километровке, и должен быть шикарный такой отворот на восток, такая же практически равнозначная грунтовочка, может чуть поуже только. Вместо этого мы обнаруживаем прилично подзаросший, порядочно замаскированный съезд на что-то не менее заросшее, схожее скорее с лесной дорогой. Километровка в навигаторе кажет — оно самое. Лады, поверим, да и рыскать чего-то ещё в этом молоке желания особого нет, когда сомнения в правильности выбранного пути не слишком велики. Эта же километровка кажет, что в действительности там около четырёх таких дорог среди этих полей, большая часть которых идёт в нужном нам правлении и то и дело тут и там пересекается.

Пошли, идём. Дорожка заросла основательно, в силу тумана трава по колено просто пропитана влагой, через полчаса ходьбы по пояс мокрые. В общем, достаточно скоро мне уже стало ясно, что свернули почти наверняка раньше, чем надо было. Возвращаться назад посчитал смысла нет, так как рано или поздно полагал мы всё же должны будем схлестнуться с нужной нам дорогой. Где-то к половине второго ночи дошли до развилки крайне неочевидной, так как старая колея здесь заросла уже настолько, что не шибко то отличается от окружающих нас зарослей высокой травы. По очереди сходили в обе, предлагаемые развилкой, стороны метров на сто. Чем дальше, тем хуже дело. Глаза резало уже основательно, плодов поиски не приносят, падаем на ночлег. Итого за эти ночные часы в молоке прошли 10 километров.

На внутренней стороне тента очень удачно обнаруживаются тесёмочки, которые обычно не зачем не нужны, так как тент цепляется крючками к кольцам по периметру основания палатки и отлично держится на стойках. Сейчас же, когда палатки нет, то не будь этих тесёмочек, не было бы и тента, ну или пришлось бы проявлять изрядную долю изобретательности. В конечном счёте, очень быстро всё поставили, траву примяли, коврики расстелили, уж даже не помню кипятнули чаю или нет, вода то была – по пути переходили мелкий ключик, набрали два литра. Больше всего удивило, что как только повыключали налобники, вся мелкая летающая утварь испарилась во мгновение, оставив нас в оглушающей тишине. Только некие ночные птахи перекликались до самого рассвета. А рассвет он не заставил себя долго ждать, четыре с половиной часа после того как мы улеглись и пора вставать.

Суббота

Тент покрыт влагой с обеих сторон в таком количестве, что будь мы в пустыне, его можно было бы отжать в ёмкость с водой, и набралось бы, думаю, с пол-литра точно. Плотно завтракаем овсянкой с сухофруктами, орехами и шоколадом. Нас всё еще окружает очень плотный туман, но ввиду дневного света видимость составляет уже вместо ночных десяти около пятидесяти метров. Отлично видно, что дальше наша «дорога» сходит совсем на нет, ломится туда смысла нет. Будем ломиться под девяносто градусов ночному нашему направлению, чтобы как можно скорее попасть на ту самую родимую грунтовку. И поломились. В основном, в окружении папоротников и какой-нибудь полыни (эх надо бы почитать чего-нить по приморской флоре) ростом от «по пояс» до «по шею», периодически преодолевая мелкие и противные заболоченные протоки Мелководного. Надо ли говорить, что всё через что мы идём просто пропитано водой. Уже метров через триста я чувствовал булькающую в треккинговых ботинках воду, потяжелели значительно. Вот справа, на северо-западе то бишь, показались радиоантенны местной военной части, расположенной под Рождественнкой, уже почти перед мордой маячит отрог, вдоль которого и должна была идти виртуальная грунтовка. Начинают закрадываться и упрочняться в сознании мысли, что никакой дороги не увидим, а просто попрёмся в Рождественку и пойдём тем путём, каким ходили в прошлый раз. Но вот ещё минут через пятнадцать, уже практически под склоном отрога вижу за стеной папоротников впереди просвет, ещё тридцать метров, виртуальная грунтовка становится реальной.

Сливаем воду из ботинок, отжимаем штаны, бодро шлёпаем вперёд, по обе стороны от дороги периодически проплывают развалины каких то старых бараков, на генштабе они, кстати, обозначены как «сараи». Солнце уже неплохо приподнялось и начинает хорошо пригревать, но всё равно хоть и слабые, но пока всё ещё присутствующие порывы ветерка, создают вполне приятные климатические условия. Подходим под нужный нам строго перпендикулярный нашей дороге отворот прямо на отрог. Здесь же падаем, снимаем и «разбираем» до стелек ботинки, минут 20 сушимся, в чём имеем неплохой прогресс и стартуем на отрог. Точно уже не скажу, но, по-моему, времени было около 9:30 или 10:00, на будущее надо брать блокнот и записывать хотя бы самый минимум информации о прохождении маршрута.

Поля позади, впереди дорога пересекает самый тот Мелководный ключ, текущий здесь прямо под склоном отрога и круто забирает по склону вверх. Надо сказать прямо у места брода имеется глубокая около полутора метров ямка с кристально прозрачной водой. Очевидно, именно здесь год назад купался мой товарищ, ушедший тогда по утру с хребта вниз. Подымаемся на гребень отрога, высота триста с копейками, дорога переваливает через гребень и уходит вниз в падь ключа Тигрового. Растительность на гребне — не слишком плотный дубнячок с не слишком высоким и частым подлеском выглядит очень даже лояльно, и потому решаем уже не рисковать, лишний раз вниз не падать, а пилить строго по гребню отрога вверх. В любом случае, даже если бы пошли по дороге, не важно привела бы она нас куда следует или нет, рано или поздно пришлось бы лезть на этот отрог, ведь именно он упирается в Лысую Бабу, и именно через неё мы хотим попасть на Деда. Как выяснилось позже по мере набора высоты, дорога со временем действительно забирает на гребень отрога, выходит на него на высоте около 500, идёт до высоты близкой к 600 и затем уже окончательно уходит с гребня вновь вниз. Итак, достаточно бодро шагаем вперёд, солнце палит уже вовсю, температура около 28, идём в темпе примерно 50 минут ходу, 10-15 отдыха. Часам к 12 дня мы на высоте около 750, попадаются характерные для других отрогов Ливадийского хребта на этой же высоте участки чистого очень плотного и невысокого хвойного леса, где почти никакого подлеска, земля – сплошной ковёр из еловых иголок. Ширина гребня здесь не больше трёх метров, местами выступают средние и крупные блоки из тех же камней, что лежат на склонах огромными осыпями, по западной стороне периодически появляются значительные просветы, совпадающие с располагающимися под ними на западном склоне осыпями. На высоте около 800 падаем на основательный перекур, воды уже совсем немного, перекусываем сухофруктами. Солнце жарит хорошо, насекомые донимают в меру, в основном роятся толпами, но почему то не жрут, только огроменные слепни периодически всё же долбят. На удивление за всё это время со вчерашнего вечера снято пока что всего два клеща.

Наслаждаемся открывающимся видом и слабыми отдельными дуновениями ветерка. Сильнейшая воздушная перспектива и дымка, глазу радостно просто хотя бы от открывшегося простора после джунглеподобной нашей тайги, а снимать толку ноль — снимки будут никакие, потому камеру не достаю.

Перекур окончен, минут через сорок подымаемся на Бабу, на вершине которой периодически проходим через небольшие полянки, на которых жарит просто неимоверно и охота лишь смыться с них поскорее. На самой крупной поляне замечен лишь один признак былого присутствия человека — два небольших тура, сложенных из камней с осыпи. Один наполовину разобрали, внутри ничего, сложили обратно.

Впереди переход через седловину на вершину около 1050 метров, на которую в прошлый раз мы вылезли аж только где-то в седьмом часу. Сейчас же времени, по-моему, что-то около двух часов.

Уже чувствуется порядочная усталость, ввиду не самой «силовосстанавливающей» предыдущей ночи и отменного пекла. Переход через седловину с последующим набором около 130 метров даётся уже очень непросто. Особенно ввиду того, что разительно изменился характер леса — попёр конкретный бурелом, десятки поваленных сгнивших деревьев, заросли кишмиша, жимолости, лимонника. Всё против нашего движения вперёд.

На вершинке 1050, падая на привал, начинаю чувствовать знакомые до мерзости тошноту и головокружение, связанные со столь интенсивными и объёмными нагрузками в столь жаркий день. Такое уже бывало пару раз со мной. Один раз почти тут же, только чуть подальше год назад. Никита же тоже измотан прилично, но ощущает себя вполне удобоваримо пока что. Вставать действительно уже тяжко, приходится немножко задействовать волевые ресурсы. Подымаемся, меня мутит конкретно, сразу идти не могу. Никиту усылаю вперёд, сам по 10 шагов в минуту, минут пять вливаюсь в ходьбу, головокружение отступает, и начинаю двигаться вновь. У нас с собой две мелких типа «токи-доки» рации, периодически связываемся, Никита впереди меня минут на 10-12. Вываливаюсь, наконец, на открытый пятак вершины 1139,7, под нами та самая осыпь и глубокая длинная седловина до Деда. Дед — как на ладони. Времени, по-моему, четвёртый час. На протяжении дня с определённого момента (подходов к Бабе) скорость начала разительно падать час от часу. Значится, особо не разваливаясь, а лишь так, прислонившись к камням, отдыхаем минут пять, и начинаем падать в седловину. Вода кончилась уже около двух часов назад. Во рту и горле — мерзкая сухость и першит как-то, что ли. В общем, все мои мысли сейчас устремлены лишь к роднику. В голове ничего нет, кроме одной этой идеи скорее дойти до воды и там уже упасть на полноценный отдых, совмещённый с запоздалым обедом.

Прилично так падаем, начинают появляться очевидные такие промоины, как мелкие русла, между крупными валунами, поросшими мхом. Очевидно, когда идут дожди, здесь струится водичка, но где-то тут вот в одном из таких «русел» водичка должна струиться и без дождей, ибо родник. К заветной точке на карте в навигаторе приближаемся мучительно медленно, так как окружающая растительность и сложный рельеф под ногами иначе просто не позволяют. Эти самые «русла» уже кругом, все завалены сухой листвой, землёй и прочим мусором, водой даже и не пахнет, никакого журчания, даже припавши к самим камням, ничего не слыхать. Начинаю вспоминать как, будучи здесь в одного в прошлый раз, нашёл воду случайно именно по звуку, и закрадываются крамольные мне в голову мысли о возможности родника сего пересыхания или по каким-либо причинам полного его отсутствия ныне.

Начинает вырисовываться радостная картина отказа от Деда и сброса около 600 метров высоты в нашем обдолбанном и подсушенном состоянии к истокам ключа Рождественского, а затем последующей ночёвки посреди дебрей с тоннами кровососущих, вечно роящихся у воды. Последняя надежда лишь на то, что всё же судя по навигатору до точки мы не дошли ещё около пятидесяти метров. Идём, значится, понуро, взгляд случайно цепляет отражающееся на земле небо, я понимаю что вижу лужицу воды, тут же слух ловит журчание, взгляд смещается на пару метров выше по склону, вижу родник. Благим матом до северного подножья Деда выражаю небывалый подъём настроения. Бросаю рюкзак, падаю на колени и глотаю пригоршню за пригоршней, пока не онемевают дёсна.

Дальше было полное омовение организмов как снаружи, так и изнутри, употребление вкусных кукурузных супов с альпийскими колбасками и по три кружки чая со сгущёнкой. Хорошо, в общем, было дальше. Я пытался напиться сразу за всё пройдённое, за предстоящие вечер, ночь и утро на Деде, пока снова не вернёмся к этому родничку уже по пути назад.

С родника отчалили около 17 с небольшим часов. Далее следовали около двух часов самых моих непередаваемых ощущений, полученных от прохождения двух километров по тайге. Ещё только сделав первые шаги от родника, я вспомнил, как мне далась эта седловина год назад, так ведь тогда у меня ещё и рюкзака не было за плечами.

В общем, чтобы не описывать все прелести, что там есть, достаточно просто сказать, что, проходя её, с каждым шагом я лишь укоренялся в мысли: именно эти два километра всецело и полностью предназначены лишь одной единственной высшей цели: здесь никто и никогда не должен ходить вообще, в принципе, просто никак. Эти два километра не для того чтобы здесь ходили. Итого, на будущее, если кто захочет использовать этот участок в своём маршруте, даю строгую рекомендацию падать на северной склон метров на 100 и траверсировать параллельно седловине по склону. Да, лишняя работа по сбросу и набору высоты, но по времени выиграете значительно, факт.

И вот, наконец, всё это веселье позади, впереди — хвоя и можжевельник, а сквозь них уже мелькают светло-серые камушки первой небольшой осыпи. Ломлюсь, как сумасшедший, на непонятной какой то мотивации поскорее бы оставить этот участок как можно дальше позади себя, практически пробегая по можжевельнику, растущему на камнях, чуть не подворачивая изувеченный свой «по молодости» и ныне хлипкий правый голеностоп, вываливаюсь на осыпь. Уже чувствуется разительная перемена вечерней температуры в сравнении с дневной, да плюс и набранная высота сказывается. Никиту жду ещё минут десять.

Всё, теперь в спокойном лёгком темпе последние сто метров высоты через ещё один небольшой хвойно-можжевельный перелесок и затем макушка целиком и полностью с обеих сторон устланная курумником.

Вершина. Вдувает не ветер, а хороший такой западный ветрище. Но отчего то не холодящий, а действительно, блин, как бы пошло и штампованно не звучало — ласкающий. В считанные минуты высохла одежда, достали тент, крепко взялись за края, подняли с земли, дёрнуло в сторону восточного склона так, что пришлось сделать по шагу по направлению ветра, чтобы не упасть. Площадь тента не малая, парусность отличная. Влага испарялась просто на глазах, через полторы минуты тент был полностью сухим.

Вершина Деда представляет собой весьма узкий абсолютно голый, не считая можжевельника, гребень, вытянутый с севера на юг, с горизонтально ровной частью шириной всего метра два-три. На запад и восток уходят крутые склоны с курумником. В двадцати метрах от тригопункта нашли пятачок хоть немного прикрытый кустами, ростом где то по пояс. Собрали тент, в голове живо рисовалась картина, как ночью неожиданно резко становится вдруг светлее, открываю глаза, подымаюсь и вижу, как уже где то в сотне метров тент стремительно уносится в долину. Потому я быстро откромсал от репшнура пятёрки четыре кусочка, взял камешки поувесистей и основательно закрепил тент по всем четырём углам. Коврики постелили прямо на ковёр из можжевельника, вышло значительно мягче, в сравнении со всеми предыдущими моими не зимними ночёвками.

Немного фотосъёмки, до заката около получаса. С юга, с побережья потихоньку тянет мгла, на севере в долине Суходола лежит пелена не то каких то сверхнизких облаков, не то тумана. Солнце ложится в иссиня-серую дымку. Лёгкий ужин из овсяного печенья, шоколада и чая с родимой сгущёнкой из дойпака. Никита уже заполз в мешок, застегнулся до ушей, и что-то слушает в одно ухо. Я постелил мешок, сижу, снимаю лишние вещи, доходит дело до ботинок (а надо сказать воздух внутри тента не стоит вообще, такой ветер, ну и плюс тент — это тент, а не палатка), снимаю правый, начинаю расшнуровывать левый и тут раздаётся вопрос: «Санёк, это ты чё такое сейчас снял?». История запомнилась основательно и войдёт в наш совместный с Никитой походный фольклор.

Заслушали 40-минутную серию радиоспектакля «Пикник на обочине» и погрузились в привычный походный ночной дрём. Полноценного сна в походных условиях, к сожалению, мне пока ни разу так и не довелось испытать. Первопричиной сего считаю именно жёсткость поверхности, которая служит постелью. Потому после этого похода уже окончательно решил перейти на что-нибудь надувное вроде Exped downmat или термарестовского Neoair.

Ночью ветер только усилился, тент нещадно трепало и то и дело колотило меня по башке. Но я как-то с этим свыкся.

Воскресенье

Из-за сильного ветра уже где-то через час после отбоя тент распластало по земле и вся конструкция подвытянулась в ширину, из-за чего сам по себе полностью расстегнулся полог. В общем, от ветра мы защищены практически не были, но это не мешало. Было тепло и свежо. Чтобы надёжно закрыть «дверь» надо было вылезать на улицу, мотивации никакой не было. Так и проспали со всеми «окнами настежь».

Около 06:40, когда уж очень заметно посветлело, выполз глянуть, если ли смысл рваться наружу за кадрами, смысл был. С побережья основательным таким фронтом шли облака на высоте километр и, перетекая через Горбушу, Криничную, Сахарную, растворялись молоком в долине Суходола.

Воды осталось на полкружки каждому. Закипятили. Я сходил к тригопункту за тетрадкой, в которой отписываются вершину посетившие бродяги. Отписали в тетрадке, отнесли на место, потихоньку собрались, я вдоволь нащёлкался затвором и пошли.

А пошли мы вновь в седловину между Дедом и 1139,7. Так как накануне вечером было принято стратегическое решение траверсировать хребет до Пидана и спускаться по Лукьяновской пади. Ибо, оценив протяжённость и сложность пути, проделанного накануне от Новонежино до Деда, предаваться этому веселью заново, при наличии альтернативы, желания было немного.

Седловину на этот раз проходили уже по «новому методу», свалившись на 100 ниже по её северному склону. По пути посетили наш родник, основательно отобедали за вчерашний ужин, сегодняшний завтрак и обед. Выпили кружки по четыре чаю, на всякий случай, и двинули подыматься на 1139,7. Не быстро, надо сказать, она далась. Но вот, вылезли на ту самую небольшую тридцатиметровую осыпь, маркирующую вершину, добрались до верха, сели передохнуть минут на десять, наивные…

Кладу, я, значит, трекпалки на крупный, относительно плоский сверху валун, пока снимаю рюкзак, одна из них начинает зачем то медленно ехать в сторону зияющих чернотой и глубиной провалов между валунами, благополучно туда въезжает и начинает стремительно погружаться, в силу занятости всего организма снятием чувала, ринуться за ней сиюсекундно же я не могу. И вот, когда, наконец, уже всё-таки могу, мне удаётся лишь запротоколировать факт того, что палку хотя бы с трудом видно, когда глаза привыкают к темноте, но, даже заталкивая руку на всю глубину, до неё ещё как минимум около полутора метров.

Приспустился по осыпи на пару метров ниже, обыскал все доступные отверстия в этой каменной кладке, нет — к утерянной единице инвентаря не ведут они ни разу. О том, чтобы сдвинуть хотя бы один из валунов речи и быть не может, Алёша Попович в этот раз остался дома. Рождается план достать палку второй палкой, ведь пока что она ещё есть. Для начала пробую оценить необходимую её длину — достаёт ли вообще. Нет, разложенной на всю длину, не хватает ей ещё сантиметров тридцать. С любезного согласия Никиты заимствую одну секцию его трекпалки, беру наш 5мм реп, основательно состыковываю всё это дело, на конце своего минного щупа вяжу удавку и конец, за который её затягивать, оставляю у себя.

План таков: опустить конец с удавкой ставшего уже где-то двухметровым щупа к палке, аккуратно накинуть на неё петлю, потянув за конец репшнура у меня в руке затянуть удавку, и достать палку. Надо сказать, что инвентарь, утерянный в глубинах курумника, стоял в нём почти вертикально, рукояткой эргономичной формы вверх, что очень способствовало захвату удавкой.

И вот, аккуратно, но всё же немного (как выяснилось достаточно быстро) спешно подношу петлю удавки к ручке и пронзает мозг мой мысль, что возможно стоить мне хотя бы прикоснутся к рукоятке не удавкой, а концом моего импровизированного щупа, как палка может мгновенно уйти ещё глубже, что хоть и совершенно не намеренно, а всё же очень благополучно и происходит.

Молча извлекаю щуп, давлю внутри себя рвущийся наружу бранный вопль. Смотрю на часы — мы «перекуриваем» уже около сорока минут. Оставлять палку ну совсем вот, хоть об стенку бейся, не охота. Успокаиваюсь, концентрируюсь, погружаюсь уже, наверное, в четвёртый раз в провал почти по грудь, внимательно вглядываюсь — нет, не видать. Перемещаюсь по осыпи на полметра ниже и правее к другому провалу, повторяю операцию — видать, но видать настолько далеко, что шансов уже никаких нет. И всё же, раз я её вижу надо хотя бы ещё одну попытку предпринять. Беру ещё одну секцию Никитиной палки, добавляю её к своему щупу, снимаю с рюкзака карабин оттяжечный (с помощью них удобно переносить камеру в сумке на груди), репиком закрепляю открытую защёлку, приматываю карабин на самый конец щупа, в несколько этапов заталкиваю всю эту конструкцию в недра курумника, залезаю по грудь туда сам, прицеливаюсь, с третьей попытки цепляю ремешок на рукоятке палки и достаю её.

Потеряно час и пятнадцать минут времени. Радости от того, что палку достал, чего-то нет. Очень надо было это сделать, сделал, пошли дальше.

Ну а дальше, дальше чего? Да всё то же — заросли, жара, мошкара, под ногами — здоровенные валуны, затянутые мхом, идти надо аккуратно. Подъём, спуск, подъём, спуск. На очередном привале нашёл ещё один родник глубоко между двумя большими камнями, на которых растут три дерева. Жажда дикая, а выпить ледяной дистиллированной родниковой водички получается максимум одну-две кружки, больше не лезет, и через полчаса пути опять горло пересыхает — таков он «летний треккинг» по тайге нашей дальневосточной. В очередном провале между камнями лежит здоровенная ледово-снежная глыба, кубометр где-то. И потом они попадались ещё неоднократно.

Навигатор я никогда не держу в режиме записи трека — слишком сильно расходуется заряд аккумулятора. Лишь в пути по дебрям, где нет троп и видимости достаточной, раз в 20-30 минут определяю с его помощью местоположение на километровке и корректирую курс, если куда отклонились. Этот же траверс с Деда на Пидан был хожен мною уже два раза. Потому шли просто по компасу. И вот, поднявшись на очередной пупырь, где был небольшой просвет, я с ошибкой градусов в тридцать определяю азимут, визуально спутав следующий пупырь на хребте с пупырём на отроге вообще в стороне от хребта. В итоге, сбросили сто метров не в следующую седловину хребта, а по его северному склону. Но ошибку понял быстро, так как спуск продолжался и выполаживания не предвиделось. Пошли по косой вдоль склона снова с набором высоты в свою седловину, потеряли на этом крючке около получаса.

По мере приближения к Пидану гребень хребта местами сильно сужается, и появляются нехилые такие от трёх до восьми метров высотой нагромождения больших валунов. Тут есть выбор — ползти по этому каменному гребню с чувалом за спиной, продираясь через мелкие, но очень близко к друг другу растущие на этих валунах ёлочки, или идти по некрутому склону рядом с привычным минным полем из валунов, заросших мхом. В предыдущие разы ходил по гребню, сейчас вспомнил, сколько это занимало времени, и передумал повторять этот опыт. Пошли рядом с гребнем. Местами, где лес редел, вдувал хороший прохладный ветерок. Почти всё небо затянуто белой мглой, лишь мелкие разрывы сияют глубокой голубизной. Проходим несколько небольших осыпей, начинающихся от каменного этого гребня и спускающихся на южный склон хребта, что-то покапывает с неба. «Что-то» покапывать перестаёт и начинает лить дождь, периодически, откуда-то пробиваются лучи солнца, через пятнадцать минут дождь заканчивается, мглу начинает растягивать.

Последняя перед вершиной седловина за спиной, начинается подъём на Пидан с набором высоты около 180 метров. Тут на меня находит страшное желание как можно скорее выбраться на курумник, продуваемый ветрами. Начинаю быстрыми темпами набирать скорость и вот уже лечу через хвойный лесок перед первым предвершинным поясом курумника, вылетаю на него, пробегаю, снова небольшой лесок и всё: вершина, сложенная из огромных валунов, иду по южному склону, дохожу до всем известного камня а-ля «смотрите Король-лев». Падаю там, достаю рацию, Никита ещё где-то в пятнадцати минутах от меня. Ожидаю его, наслаждаюсь прохладным ветерком. Мглу разорвало окончательно, над головой синее небо, облака всех мастей, вторая половина дня, солнечный свет начинает приобретать лёгкий оранжевый оттенок, вдали над южными отрогами хребта и побережьем стелется молочно-белый ковёр тумана.
Подошёл напарник, поднялись на вершину, никого нет. Редкое явление для летнего дня, тем более выходного. Съели все яблоки с жертвенного камня, чего им пропадать. В яблоках присутствует немалое количество воды. У нас же с собой было всего то около полутора литров. Времени 17 часов. Лежим батонимся на тёплых камнях у перевёрнутого тригопункта, поскидывали ботинки. Происходящее на горизонте даёт намёк на то, что на закате предвидится весьма интересное светопреставление. Решаем ради фотосъёмки потерпеть жажду, заночевать на вершине и ранним утром спустится на 9 часовую электричку с Лукьяновки.

Ветер здесь другой, не тот, что на Лысом Деде. Скорость значительно ниже, но температура воздуха вкупе с этим ветром тоже ниже и остываешь очень быстро. Потому натянули термуху, да штормовки. Час спустя, в начале седьмого, подошли мужичок лет сорока и девушка лет двадцати, наверное, отец с дочкой. Сказали, сидели они во Владивостоке, поняли, что чего то день проходит зря, примчались на машине, забежали, пара снимков на память и вниз домой, задача выполнена. Кого здесь только не бывает. Мужичок одарил нас наполовину полной пол-литровой «Славдой», итого 0.25 мл.

Спустились в седловинку между двумя насыпями на вершине, где есть несколько полянок, и все встают на ночёвку. Обнаружили тщательно кем то уложенные, упакованные и не менее тщательно забытые трёхместную китайскую палатку и коврик. Позаимствовали на ночь коврик — сантиметр пенки, но всё равно будет чуть мягче. Собрали тент, завалились на коврики, смотрим в чистое небо, ветерок, свежо, ждём первой звезды. Времени почти десять. Есть первая звезда. Ставим тент над местом ночёвки, укрепляем его отработанной технологией с репом и камнями. Кипятим на горелке водички, итого на брата — пиала заваренной гречки, да неполная кружка чая. Воды больше нет. Уверен, что я бы спокойно и неспешно в тот вечер одолел бы ещё кружек шесть чая для пополнения ушедшего с потом нормального водного баланса в организме. Но их не было. Будильник поставили на четыре утра.

Понедельник

Уверен был, что проснуться ночью в обозначенный час можно и без будильника, так как всегда в походах не сплю, а дремлю и периодически поглядываю на часы. В этот раз не сработало, ни для меня, ни для Никиты. Проснулись без пятнадцати пять. Во рту и горле просто отвратительные ощущения, будто кошки дерут, противно даже вдыхать, слегка кружится голова, всё тело ломит. Надо однозначно, что то делать с ночёвками, пересматривать их капитально. То как они организованы у нас сейчас, не даёт практически никакого отдыха телу ночью. Повторюсь, главная моя претензия именно к «кровати», её жёсткости, всё затекает, передавливается, постоянно вертишься. Но конкретно сейчас на нашем разбитом состоянии, конечно, сказались сразу несколько факторов — обезвоживание, хреновые и короткие ночи, весьма жёсткая нагрузка, особенно учитывая дневную температуру и влажность, за последние два дня.

Очень скоро собравшись в полной темноте, в пять с копейками мы выдвинулись вниз. Ещё затягивая всевозможные пряжки и защёлки на рюкзаках, услышали голоса подымающихся чудаков, увидели фонари. Они подошли на поляну одновременно с нашим выходом. По-моему, было пять парней нашего возраста, пришли вроде как рассвет встретить. Потом, спускаясь по гребню, ещё неоднократно слышали их дикие нечленораздельные вопли. Пидан берёт своё…

Времени шестой час, над головой ещё чёрное небо со звёздами, вдоль горизонта уже тянет такая сочная синева и на востоке видны первые оранжево-красные всполохи. По обоим падям — Лукьяновской и Прямого ключа стелется туман. Пятнадцать минут спустя начала спуска по гребню останавливаемся сбросить всё тёплое, а именно — термуху и штормовку. Спускаемся быстро, меня пошатывает, лёгкая тошнота, во рту мерзкие ощущения лишь усиливаются. Никита испытывает примерно всё тоже самое. Метров за сто до Маори видим огонь достаточно большого костра впереди в районе стены ближе к границе леса. Проходя это место потом, почувствовали запах костра, но ни увидели никаких признаков ни людей, ни огня, хотя было уже более ли менее светло, фонари по крайней мере выключили как раз на входе в лес. Времени шесть утра.

Начинаем спуск по западному склону отрога в Лукьяновскую падь. Никита летит впереди, еле поспеваю. Коленям приходится очень тяжело. Без палок было бы вообще зло. Через полчаса мы у воды, раздеваюсь по пояс, обливаюсь, окунаю голову в ключ, выпиваю две кружки, начинаю чувствовать себя человеком. Общее самочувствие значительно улучшается, до электрона чуть меньше двух с половиной часов. Летим по тропе как ошпаренные, но не бежим. Проносимся мимо одиноко стоящей на полянке у тропы палатки, внутри, пожалуй, подумали о лосях или изюбрях. Вроде успеваем, тропа позади, впереди дорога, тут я замечаю пробивающийся сквозь кроны деревьев рассветный солнечный свет, разбивающийся о ветви на множество лучей, отчётливо видных в утренней дымке. Не могу я пробежать мимо этого, говорю Никите, что догоню. Несколько снимков тут, несколько там, понимаю, что шансов всё меньше и меньше, бежать надо быстрее и быстрее. Надо уже выбрать, что-то одно — вернуться домой к обеду или сделать интересных снимков. Я выбрал последний вариант.

Никита прибежал на станцию за пятнадцать минут до электрички. У него была очень сильная мотивация успеть на этот электрон — в городе ожидало важное и ответственное мероприятие. Молоток, успел. Я же подошёл к Лукьяновке к десяти. Искупался в Прямом ключе, накипитил чая, выпил, по-моему, четыре кружки. Хотел ещё, но больше уже просто не вмещалось. Завтраком подчистую добил последние припасы. Ну вот теперь в состоянии уже более приемлемом вышел на дорогу, двинул в сторону Новонежино, не прошёл и ста метров остановил грузовик, развозящий хлеб, парень лет тридцати с маленьким сынишкой докинули меня до Новонежино. В Новонежино задержался подольше, высадили меня у магазина недалеко от аэродрома. Прошёл через весь посёлок и ещё около километра по пыльной грунтовке за его пределами. Там вновь поймал грузовик, который добросил уже до трассы Владивосток-Находка. Там же у выезда есть удобнейшее место для съезда с трассы, потому там и встал стопить. Поднял руку, остановилась старая королла, молодая пара предложила подкинуть им хоть сколько-нибудь на топливо. За сто рублей докинули меня до Артёма. Там ещё пятьдесят за билет и рейсовый автобус доставил меня до Второй речки к двум часам дня. Первый опыт автостопа: понравилось значительно больше, нежели партизанский электрон со всем его «партизанским контингентом».

Нормально сходили. Интересно, хотя бы когда-нибудь получится не рвать когти и нормально выспаться?


Все фотографии здесь: www.flickr.com/photos/petejdunham/sets/72157624405570926/
Открывайте первую, кликайте на само фото и начнётся показ слайд-шоу в хронологическом порядке.